Два исторических события

Первое событие

В 1930-ом году Франция устроила торжества по случаю столетия со дня оккупации Алжира, желая сказать всему миру, что она превратила алжирцев во французов. Доказательством такого её эксперимента служит по сути то, что ранее французские власти избрали десять алжирских девушек-мусульманок, пристроили их во французские школы, где им навязывали местную культуру, научили государственному языку и обязали носить местную одежду. После одиннадцати лет созидательной работы, направленной на стирание их мусульманской личности, им организовали выпускной, куда пригласили ответственных лиц и журналистов. Это было в 1930-ом году. Когда началось мероприятие, позвали этих учениц, чтобы они вышли перед присутствующими. Неожиданно для всех алжирские девушки вышли в исламском алжирском одеянии, аккуратно сшитом по всей длине тела. Присутствующие из числа ответственных лиц и представителей французских СМИ оцепенели и содрогнулись от увиденного. Вскоре поднялась информационная волна прессы, и они адресовали вопрос министру оккупационной политики Лакосту, где говорилось: «Что сделала и чем занималась Франция в Алжире на протяжении ста лет?». Тогда Лакост произнёс своё известное высказывание: «Что я могу сделать, если Коран — сильнее Франции?!».

Второе событие

9 октября 2020 года спустя 90-о лет после первого упомянутого события прошло несколько дней с момента открытого заявления президента Франции Эммануэль Макрона, что сегодня в мире ислам переживает кризис. Сегодня в аэропорту Парижа Макрон, правительственные деятели и некоторые люди встретили французскую заложницу Софи Пэтронин, которую удерживало у себя в Мали в течение четырёх лет одно из вооружённых формирований. Софи 75 лет. Её похитили 24 сентября 2016 года в провинции Гао (на севере Мали), где она немалое время жила и возглавляла организацию, учреждённую для помощи детям. Она сошла с трапа самолёта, крепко обняла своего сына в трогательной обстановке и сказала: «Я помолюсь за Мали. Я прошу у Аллаха благословения и милости, потому что я – мусульманка. Вы говорите: «Софи». Но перед вами находится именно Марьям». Это то, что сказала Софи Пэтронин, публично объявив о своём принятии ислама и торжественно заявив о своём новом имени «Марьям». Макрон покинул аэропорт и не произнёс свою речь, с которой он хотел обратиться. Его постигла растерянность так же, как и Лакоста прежде. И если бы вернулся Лакост, то повторил бы свои слова: «Что мы можем сделать, если Коран — сильнее Франции?!».

P. S. Не только рассердился Макрон, но и пришла в негодование вся Франция. В средствах массовой информации пылко посыпались фразы недовольства и гнева против той уважаемой француженки, поскольку она стала мусульманкой. Они потребовали возвратить её похитителям. Возникает сегодня вопрос «у кого на самом деле кризис и проблемы: у западной идеологии или у ислама?».  

Француженка осознанно приняла ислам в африканском плену

Французская гуманитарная работница, освобожденная на этой неделе из плена в Мали, сделала неожиданное признание о своих убеждениях. Француженка Софи Петронин в пятницу прибыла в Париж из Африки и была поприветствована президентом страны Эммануэлем Макроном. – «Добро пожаловать домой!» – сказал президент.

75-летняя женщина была похищена боевиками воинствующей группировке на севе Мали в декабре 2016 года. До похищения Софи руководила делами швейцарской благотворительной организации в африканской стране. После возвращения на родину француженка поведала о своей личной трансформации за последние годы.

«Моя величайшая радость сегодня – узнать, что мой ассистент смог продолжить мою работу в мое отсутствие. А за Мали я буду молиться, умолять Аллаха о его благословениях и милости, так как я теперь мусульманка. Вы говорите Софи, но перед вами на самом деле Марьям», – заявила Петронин, цитирует IslamNews со ссылкой на Anadolu Agency.

Освобожденная пленница предстала перед журналистками в платке, соблюдая предписания ислама.

Софи Петронин

Возвращение колониальных сокровищ: простая фикция (Libération, Франция)

Обсуждающийся в Национальном собрании законопроект представляет собой минимальную реализацию обещаний президента. Во владении Франции находятся сокровища из более чем 30 африканских стран, но только две страны удостоились права на их возвращение. Двойные стандарты налицо.

Вопрос, наконец, ставится на обсуждение в Национальном собрании Франции. Неплохая новость. Дело в том, что с 2013 года представительный совет черных ассоциаций Франции (CRAN) приложил большие усилия для возвращения колониальных сокровищ. Кампания принесла плоды: Франсуа Олланд выступил против, но Эммануэль Макрон обязался сделать это. Во время выступления в Угадугу 28 ноября 2017 года он подчеркнул, что добьется возвращения африканских сокровищ Африке. Кстати говоря, напомним, что более 90% классического африканского наследия находится за пределами континента.

Как бы то ни было, текст законопроекта, который был представлен кабинетом министров и сейчас обсуждается в Национальном собрании, вызывает вопросы. Дело в том, что он ограничивается минимум в реализации обязательств президента. Так, в распоряжении Франции имеются предметы из более чем 30 африканских стран. В музеях находятся не только колониальные артефакты, но и произведения искусства из стран, которые никогда не находились под французской оккупацией, в частности Эфиопии (3 081 предмет), Ганы (1 656), Нигерии (1 148) и Демократической Республики Конго (1 428). Дело в том, что украденные предметы зачастую перепродавались коллекционерам или директорам культурных учреждений (они тоже несут ответственность за контрабанду и перепродажу) и оказались таким образом на территории Франции.

Несправедливо полученные сокровища

Законопроект же касается всего двух стран: Бенина и Сенегала. У нас не может не возникнуть вопрос, почему остальные страны не получили права на возвращение имущества. Нам, наверное, скажут, что их руководство не направило такой запрос. Но обращались ли к нему? Поставили ли его об этом в известность? Представили список украденных предметов? Могло ли оно составить точный запрос при отсутствии необходимой информации? Разумеется, нет. В результате это возвращение представляет собой дискриминацию в доступе к правам, создает ощущение несправедливости и двойных стандартов. Колонизация была преступлением против человечности, как заявил сам Эммануэль Макрон во время президентской кампании. В таких условиях воздавать должное одним, отказывая другим, совершенно неприемлемо.

Кроме того, даже охваченные инициативой страны получат лишь крохи. Так, Бенину вернут 26 предметов, тогда как в музее на набережной Бранли их 3 157, не говоря уже о множестве местных музеев, например, в портовых городах вроде Нанта и Бордо. Другими словами, Франция возвращает в лучшем случае 0,8% бенинского наследия. С Сенегалом все еще хуже: всего один предмет из 2 281, то есть 0,008%. С учетом таких ничтожных и даже оскорбительных цифр, можно сказать, что речь идет не просто о минималистическом проекте, а об фиктивном возвращении.

По имеющимся данным, из 70 000 предметов в музее на набережной Бранли 46 000 были «приобретены» с 1885 по 1960 год и, следовательно, могут подлежать возвращению, поскольку были получены несправедливым путем, взяты из колоний, которые в тот период по определению не обладали никаким суверенитетом в имущественном плане. Все это необходимо вернуть.

Даже при отсутствии требований со стороны законных владельцев французское государство должно уже сейчас принять меры для общего возвращения этих предметов. Их можно было бы вернуть уже сейчас, путь они бы и оставались в музеях в ожидании физической передачи. В результате не будет необходимости получать в Национальном собрании одобрение запроса правительства на тот или иной артефакт, поскольку график парламентариев и так очень насыщен. Приобретенные в период колонизации предметы должны считаться возвращенными незамедлительно, с последующей их передачей по мере поступления запросов. Это подразумевает проведение черты между юридическим (его нужно провести как можно скорее) и физическим возвращением (оно может произойти позднее). 

В результате, страна, которая хотела бы вернуть свои сокровища, но не готова хранить их в адекватных условиях, могла бы сдать их в аренду Франции за определенную плату или устроить мировую выставку-турне для демонстрации достижений своего искусства. За определенное время, три, пять или больше лет, это позволило бы собрать средства для финансирования музеев на родине этих предметов.

Запутанные тяжбы

Так или иначе, Франция без конца обвиняет некоторых африканских президентов в том, что они держат у себя несправедливо полученное имущество. И, при возможности, не чурается его конфискации. Но почему тогда ее не волнует то, что на ее территории находятся приобретенные еще более нечестным путем предметы, попавшие туда в результате убийств и грабежей? Если они хранятся во Франции, то парламент должен принять постановление о том, что они не являются собственностью Франции, а просто дожидаются законных владельцев. Если парламент не утвердит такой механизм, закон не только будет оскорбительным и дискриминационным, но и создаст условия для запутанных тяжб.

В марте 2019 года CRAN, Европейская сеть против расизма (ENAR) и объединение африканской диаспоры добились от Европарламента принятия резолюции, которая призывает государства-члены утвердить «репарации в виде публичных извинений или возвращения украденных из стран предметов». Тем не менее возвращение в том виде, в каком оно представлено в законопроекте, может только создать напряженность, особенно в отношениях с африканскими народами и диаспорой, которые внимательно следят за событиями. Возвращение долей процентов украденного — фикция. Поэтому Франция должна с уважением отнестись к европейскому, африканскому, международному и, в конечном итоге, естественному праву.

Al-Quds (Великобритания): Франция и иллюзия вечного колониализма

Визит французского президента в Ливан совпал со столетним юбилеем Великого Ливана. По мнению издания, Франция снова демонстрирует колонизаторские замашки, начав играть в свою любимую игру. Но на самом деле Макрон, мечтая о возвращении французского величия, очень сильно заблуждается.

Парадоксально, что Ливан отмечает годовщину установления колониализма пышнее, чем День независимости, и по этому случаю приглашает главу государства-колонизатора, делая его главной звездой торжества. Более того, парадокс усугубляется тем, что гость на празднике ведет себя так, будто он принимает у себя членов местной политической элиты, тем самым восстанавливая роль колонизатора, которую его страна играла до вывода войск из Ливана почти 75 лет назад. Кстати говоря, мы много наслышаны о колонизаторских замашках французского государства, которое еще не осознало, что эпоха европейского колониализма закончилась. Напомним, что существует множество островов, расположенных в акваториях трех океанов, которые принадлежат Франции. А также она «опекает» беднейшие «независимые» африканские государства, как если бы они до сих пор официально находились под французским мандатом. Таким образом, французское государство демонстрирует свои колонизаторские замашки только перед бедными и слабыми.

После краха ливанской экономики в 2019 году и после того, как оставшиеся опоры ливанской политической системы были подорваны ужасным взрывом, произошедшим в Бейруте почти месяц назад, который удвоил эффект от «политического взрыва», вызванного «Революцией 17 октября», Франция вновь начала играть в свою любимую игру под названием «колониализм». Французский президент поспешил приехать в Бейрут, зная, что это улучшит его имидж в то время, когда опросы общественного мнения показывают, что большинство французов его не поддерживают. Он отнесся к ливанской трагедии с обычным для правителей Франции высокомерием, как если бы он был «опекуном» страны. Французский лидер раздавал инструкции членам правящей элиты, а также передавал их через средства массовой информации.

Во вторник, 1 сентября, он вернулся в Бейрут, чтобы принять участие в торжествах, посвященных установлению французского мандата над Ливаном, которое произошло сто лет назад. Тогда «Великий Ливан» был создан в пределах искусственно созданных границ. Британцы и французы разграничили по своему усмотрению все арабские территории, остававшиеся от Османской империи после Первой мировой войны. Необходимо отметить, что праздновать создание «Великого Ливана» — то же самое, что праздновать раздел Сирии. Дело в том, что колонизаторы включили территории, принадлежащие османской провинции Бейрут в «Великий Ливан», а сирийское и палестинское побережье наоборот исключили. Хорошо известно, что британцы решили отдать французам территорию «Великого Ливана», то есть территорию Сирии и Ливана, а Палестина должна была остаться под британским мандатом. Кстати говоря, европейцы проводили демаркацию границ в арабском регионе по религиозному принципу. Франция стремилась создать крупное государство, где бы преобладало христианское население, в частности, марониты. Французы верили, что они будут верны колониальному режиму, в котором будут видеть «заботливую мать».

Таким образом, праздновать создание «Великого Ливана» под французским мандатом практически то же самое, что праздновать раздел Сирии на «государство Дамаск», «государство Алеппо», «государство Алавитов» и «государство Друзов». Все вышеупомянутые «государства» были созданы по религиозному принципу. Несколько хуже обстоят дела, когда праздник проходит в присутствии главы государства-колонизатора, который является корнем всех бед. Разделение территории по религиозному принципу заложило основу политики в регионе, где перед лицом османского гнета начало развиваться национальное, а не религиозное сознание.

Таким образом, все представители ливанской политической системы, включая оппозицию, приветствовали возобновление западной «колониальной опеки», поскольку они увидели в ней спасение от всех трудностей, которые начались после «Революции 17 октября», а взрыв в порту Бейрута только подлил масла в огонь. На самом деле президент Франции Эммануэль Макрон приехал в Ливан, чтобы вытащить политический режим из беды, так как ливанская политическая система начала рушиться, подобно тому, как рухнули сооружения в Бейруте в результате взрыва аммиачной селитры. Премьер-министр Ливана, который выказывал лояльность Ирану, ушел в отставку после того, как США и Саудовская Аравия отказались восстанавливать экономику, в разрушении которой они принимали непосредственное участие. Премьер-министр Ливана Хасан Диаб подал в отставку и призвал к проведению досрочных парламентских выборов. Кстати говоря, его примеру последовали некоторые депутаты. Действия ливанских политиков стали первым шагом на пути к реализации требований «Революции 17 октября», которая призывала к проведению досрочных парламентских выборов.

Во время первого визита Макрона многие ливанцы думали, что он поддержит требования ливанского народа и окажет давление, чтобы свести на нет влияние местной правящей элиты. К сожалению, они быстро поняли, что Макрон прибыл в Ливан, чтобы вызволить правящую элиту из затруднительного положения, в которое она попала. Более того, Макрон настаивает на примирении враждующих сторон в надежде, что это позволит ему восстановить французский мандат над Ливаном.

По правде говоря, Макрон заблуждается, мечтая о возвращении французского величия. Все прекрасно понимают, что Франция бессильна перед США, которые имеют решающее влияние на страны Персидского залива и мировые источники финансирования, не говоря уже о региональной военной гегемонии. Собственно, поэтому правящая элита Ливана мудро делает вид, что согласна с Макроном. Она беспрекословно согласилась выбрать премьер-министром Ливана Мустафу Адиба. Кроме того, она окажет поддержку на грядущих президентских выборах в США, от которых зависит судьба отношений между двумя главными на сегодняшний день «крестными отцами» ливанского режима.