Предсказание грядущего кризиса – финансового или экономического – это глупая игра. Да, у каждого кризиса находится свой герой, который предупреждал о том, что он наступит. По определению, этого героя игнорировали (отсюда и кризис). Но в истории современных прогнозов можно найти и другое предостережение: тем, кто точно предсказал тот или иной кризис, редко удаётся сделать это ещё раз.
Лучшее, на что способны экономисты, - оценка уязвимостей. Взгляд на дисбалансы в реальной экономике или на финансовых рынках позволяет оценить потенциальные последствия крупного шока. Не нужно многое, чтобы спровоцировать коррекцию в уязвимой экономике или на уязвимых рынках. Но рядовая коррекция очень сильно отличается от кризиса. Важна жёсткость шока и степень уязвимости. Сильный шок в крайне уязвимой системе – вот рецепт кризиса.
И с этой точки зрения, наибольшую тревогу у меня вызывает такой источник уязвимости, как чрезмерно разбухшие балансы центральных банков. Моя встревоженность объясняется тремя причинами.
Во-первых, балансы центральных банков бесспорно перегружены. В ноябре 2019 совокупные размеры активов крупнейших центральных банков (Федерального резерва США, Европейского центрального банка и Банка Японии) составляли $14,5 трлн, что лишь чуть ниже пикового уровня, достигнутого в начале 2018 года (около $15 трлн), и более чем в 3,5 раза выше докризисного уровня – $4 трлн. Аналогичный вывод можно сделать, сравнив размеры активов центробанков с размерами экономики соответствующих стран: лидирует Япония – 102% номинального ВВП, за ней следует ЕЦБ – 39%, а затем ФРС – всего лишь 17%.
Во-вторых, увеличение балансов центральных банков является, по сути, провалившимся экспериментом монетарной политики. Да, это был успешный ход десять лет назад, потому что он остановил падение рынков в разгар кризиса в конце 2008 и начале 2009 годов. Но он не позволил достичь успеха в стимулировании бурного восстановления экономики.
Центральные банки считали, что меры, сработавшие во время кризиса, так же хорошо сработают в период восстановления. Но этого не произошло. В период с 2008 по 2018 совокупный номинальный ВВП США, еврозоны и Японии вырос на $5,3 трлн, что примерно равняется половине совокупного увеличения баланса центральных банков этих стран за тот же период – $10 трлн. Остальные $4,7 трлн стали фактическим эквивалентом масштабных вливаний ликвидности, которые толкали вверх рынки финансовых активов на протяжении почти всей посткризисной эпохи.
В-третьих, центральные банки, упорно отрицая очевидное, вновь решили сделать ставку на наращивание балансов в качестве способа оживить слабеющее восстановление экономики. В конце 2018 ФРС возглавил этот процесс, сначала отказавшись от запланированной нормализации ключевой учётной ставки и приступив к её снижению, а затем допустив возобновление роста размеров своего баланса (якобы для целей управления резервами), который постепенно сокращался в период с конца 2017 года по август 2019 года. Объёмы покупок финансовых активов Банком Японии сохраняются на высоких уровнях, поскольку они представляют собой критически важный элемент рефляционной кампании в рамках «Абэномики». А недавно вступившая в должность председателя ЕЦБ Кристин Лагард, новейший руководитель центрального банка в мире, сразу сделала официальное заявление, подчеркнув, что европейские монетарные власти намерены «перевернуть всё и каждый камень», что, видимо, включает и отношение к банковскому балансу.
Почему всё это создаёт проблему? Ведь, судя по всему, в эпоху низкой инфляции центральным банкам, для которых целью является определённый уровень инфляции, совершенно нечего бояться, если они и дальше будут ошибаться со своей политикой экстраординарного монетарного смягчения, будь оно традиционным (почти нулевые учётные ставки) или нетрадиционным (увеличение баланса). Отчасти проблема связана с самим мандатом на ценовую стабильность – это давно существующий, но сейчас не очень подходящий ориентир для монетарной политики. Такой мандат опасно рассинхронизирован с ситуацией, когда инфляция оказывается хронически ниже целевого уровня, а риски для финансовой стабильности при этом возрастают.
Примером здесь может послужить потенциальная нестабильность на фондовом рынке США. Согласно широко используемому индикатору Роберта Шиллера, лауреата Нобелевской премии по экономике, соотношение цены акций к их циклически скорректированной долгосрочной доходности сейчас на 53% выше усредненного значения за период после 1950 года и на 21% выше посткризисного среднего уровня (после марта 2009). Если не произойдёт очень резкого ускорения темпов роста экономики и доходов или не начнётся новый раунд наращивания баланса ФРС, тогда дальнейший сильный рост на фондовом рынке США будет маловероятен. Напротив, новый необычный шок (или неожиданное ускорение темпов инфляции и связанное с этим повышение процентных ставок) сделает весьма вероятной резкую коррекцию на переоценённом фондовом рынке США.
Проблема ещё и в том, что реальная экономика слаба и слишком близка, как говорят в авиации, к скорости сваливания. Международный валютный фонд недавно снизил свою оценку темпов роста мирового ВВП в 2019 до 3% – это ровно посередине между усреднённым значением темпов роста за 40 лет (3,5%) и пороговым значением в 2,5%, который принято ассоциировать с глобальной рецессией. Год уже близится к концу, а в США темпы роста реального ВВП ниже 2%, в то время как для еврозоны и Японии прогнозы роста экономики на 2020 год не превышают 1%. Иными словами, крупнейшие развитые страны не только флиртуют с переоценёнными финансовыми рынками и продолжают опираться на провальную стратегию монетарной политики, но у них ещё и нет подушки экономического роста, причём ровно в тот момент, когда она им может сильнее всего понадобиться.
В столь уязвимом мире немногое потребуется, чтобы спровоцировать кризис 2020 года. Хотя я рискую сыграть в глупую игру, мой список тревог возглавляют три «П»: протекционизм, популизм и политический паралич. Главную тревогу вызывает затянувшийся уклон в сторону протекционизма, особенно после объявления о бессодержательном торговом соглашении «первой фазы» между США и Китаем. Начатый в Индии премьер-министром Нарендрой Моди крестовый поход в защиту «индуистской нации» вполне может оказаться наиболее тревожным проявлением глобального поворота в сторону популизма. А великая сага об американском импичменте выводит политический паралич в Вашингтоне на новый, пока что не достигавшийся уровень.
Вполне возможно, что искра вспыхнет где-то ещё – а, может быть, вообще не будет никакого шока. Но к диагнозу уязвимости следует отнестись очень серьёзно, и, прежде всего, потому, что его можно подтвердить с трёх точек зрения – реальная экономика, цены на финансовые активы, ошибочность монетарной политики. Добавьте в этот коктейль какой-нибудь шок, и вы быстро получите кризис 2020 года.
Кризис придет из Китая: предупреждения или предубеждения МВФ И ВБ?
Аннотация
На днях российские СМИ распространили информацию о выводах аналитиков Всемирного Банка (ВБ), сделанных на основе анализа текущих экономических тенденций в нескольких десятках государств. Так вот, по их данным приближается новый кризис не похожий на все предыдущие, который превзойдет их все по разрушительным последствиям.
На днях российские СМИ распространили информацию о выводах аналитиков Всемирного Банка (ВБ), сделанных на основе анализа текущих экономических тенденций в нескольких десятках государств. Так вот, по их данным, приближается новый кризис, не похожий на все предыдущие, который превзойдет их все по разрушительным последствиям. Главной причиной начала кризиса эксперты ВБ называют стремительный рост долговой нагрузки в мире, причем как в частном, так и государственном секторе. Напомним, в России 11 лет назад кризис начался именно как кризис частного сектора, спровоцированный чрезмерным объемом заемных средств. Глобальный же кризис, затронувший мировую экономику, пришел из США, где разразился ипотечный кризис.
Эксперты ВБ не первые, кто настаивает на том, что на этот раз кризис придет из Китая. Ранее об этом говорили и представители Международного валютного фонда. В принципе, нет ничего удивительного в том, что оба этих международных института дают почти идентичные прогнозы, по сути формирующие мнение у инвесторов, в том числе других государств, играющее против китайской экономики, а не американской, снижая привлекательность поднебесной для инвестиций.
Как указывало издание РИА, по расчетам международных экспертов объем мирового долга уже достиг 246 триллионов долларов, что является абсолютным рекордом. Размер долга более чем в три раза превышает глобальный ВВП. Интересно, что опасения экспертов вызывают непогашенные обязательства развивающихся стран, а не, например, одной из самых развитых экономик планеты — США. Что позволяет экспертам уходить от темы кризиса, который может разразиться именно в США, а не Китае???
Эксперты считают так: соотношение долга развивающихся стран к ВВП за период с 2010 по 2018 год выросло более чем наполовину — до 168 процентов. Эти темпы гораздо быстрее, чем, например, во время латиноамериканского кризиса. Как указывал ранее МВФ, именно страны с формирующимися рынками внесли наибольший вклад в увеличение глобального долга. Самый высокий относительный рост зафиксирован в Чили, Южной Корее, Бразилии, ЮАР, Пакистане. Причем значительная часть приходится на корпоративный сектор, почти догнавший по долгам совокупный ВВП тридцати развивающихся стран — 92,6 процента. Но главным генератором нового долга, по мнению экспертов, был Китай — с 2010 года соотношение непогашенных обязательств Поднебесной к ее ВВП выросло почти на три четверти — до 255 процентов, а общий их объем превышает 20 триллионов долларов.
Между тем обратим внимание, что долг США в феврале этого года, по данным Минфина США, уже превысил 22 трлн долларов. Почему сей факт не беспокоит международных экспертов, во всяком случае, они делают вид, что госдолг Китая представляет миру куда более серьезную опасность, чем американский, несмотря на его превосходство размеров?
Собственно, мы видим, что эксперты ориентируются на такой традиционный американский маркер для определения состояния здоровья экономики, как ВВП. Да, объем госдолга США выше на 2 трлн долларов долга Китая, но от общего ВВП США американский долг составляет 110%, тогда как китайский, по данным ВБ, равен 255% от ВВП.
Между тем уже многие экономисты обратили внимание на то, что ориентиры на ВВП и инфляцию не самые верные показатели здоровья экономики. Более того, китайцам есть куда еще снижать ключевую ставку для развития экономики, у американцев эти возможности исчерпаны. Кроме того, Дональд Трамп намерен вернуть производства в родную гавань — в США, а для этого ему не нужен сильный доллар. При этом и сам госдолг США ничем не обеспечен, и обслуживать его, тем более его рост, становится дороже. Обслуживание госдолга размером в 22,01 трлн долларов обходится сегодня США в 1 млрд долларов в день. Не ровен час или день и нагрянет в США дефолт. Думается, не зря в этом году Минфин РФ вновь прикупил госдолг США, так сказать, решил помочь.
Главным кредитором США является Китай. Вторым крупнейшим кредитором США является Япония, у которой соотношение госдолга к ВВП немногим ниже Китая. И вот, если в США случится дефолт, то экономикам этих стран придется несладко. Но об этой причине МВФ и ВБ не говорят, тем более вслух!
