40 лет назад, 29 декабря 1978, 11-й центральный комитет Коммунистической партии Китая обнародовал официальное коммюнике со своего третьего пленарного заседания, запустив величайший эксперимент экономического роста в истории человечества.

На новоязе, понятном инсайдерам КНП, лидеры страны, передавая пожелания Дэн Сяопина,объявили о серии беспрецедентных «модернизаций», которые преобразуют одну из наименее развитых стран мира в ведущую экономическую державу.

В 2014 Китай обошёл Соединенные Штаты как крупнейшую экономику мира (по паритету покупательной способности). Его ВВП на душу населения, который в 1980 году был в 40 раз ниже,чем в Соединенных Штатах, вырос в 58 раз, и на сегодняшний день ниже всего в 3,4 раза (по данным МВФ). В результате в течение четырех десятилетий у около 15% человечества ежегодно наблюдался 10%-ный рост среднего дохода.

Но головокружительный рост Китая развеял три основных мифа о влиянии экономического роста. Первый заключается в том, что рост снижает неравенство и приумножает счастье. В 1955 экономист Саймон Кузнец выдвинул гипотезу о том, что неравенство в доходах резко возрастёт, а затем снизится – в форме перевернутой буквы “U” или колокольчика – по мере прохождения странами экономического развития. Учитывая темпы экономического роста Китая с 1978, его опыт опровергает это утверждение более убедительно, чем любой другой случай.

В конце концов Китай в настоящее время является одной из стран мира с самым высоким уровнем неравенства. За последние десять лет его коэффициент Джини колебался в пределах 0,5, увеличившись с 0,3 в 1980 (коэффициент 1 означает, что одному человеку принадлежит всё). В действительности взаимосвязь между ростом и неравенством во времени придерживается своеобразной закономерности: коэффициент Джини в Китае увеличился с ростом и снизился с замедлением роста.

Кроме того, согласно данным из Базы данных о мировом неравенстве, доля национального дохода Китая, приходящаяся на самых богатых 10%, увеличилась с 27% до 41% в период между 1978 и 2015 и удвоилась для топ-1%. В то же время доля национального дохода, приходящаяся на самых бедных 50%, снизилась с 26% до 14%. Эти данные согласуются с другими источниками, показывающими, что, хотя ВВП на душу населения вырос в 14 раз в период с 1990 по 2010, доля национального дохода в верхнем квантиле увеличилась за счёт четырёх нижних.

Безусловно, это относительное неравенство, и Китай, несомненно, сократил абсолютную бедность. Большинство китайцев когда-то жили в условиях высокого равенства и нищеты; сегодня они живут в неравном обществе, где доходы беднейших 10% выросли почти на 65% в период с 1980 по 2015.

Учитывая такой прогресс, можно подумать, что китайцы также стали счастливее. Но, похоже, всё наоборот. В главе к Всемирному докладу о счастье за 2017 Ричард А. Истерлин, Фэй Ван и Шун Ван приводят убедительные аргументы, что, несмотря на то что ВВП Китая резко вырос, субъективное благополучие его граждан снизилось, особенно среди более бедных и пожилых когорт. Ещё более удивительным является то, что хотя субъективное благополучие в Китае остаётся ниже уровня 1990 года, оно фактически возросло за последнее десятилетие, когда рост был медленнее, чем в период 1990-2005.

Второй миф, развеянный быстрым ростом Китая, заключается в том, что экономический либерализм в конечном итоге порождает политический либерализм. Напомним, что в 1989 всего за несколько месяцев до того, как западная либеральная демократия, казалось, одержала победу над советским коммунизмом, Китай подавил студенческое восстание на площади Тяньаньмэнь, убив около 10 тыс. своих собственных граждан. С тех пор политическая траектория страны не изменилась. Во всяком случае, использование силы китайским государством стало наиболее эффективным.

Капитализм с китайскими характеристиками предполагает наличие сильного государства во всех сферах национальной жизни. В то время как технократия способствует экономической экспансии, массивный аппарат государственной безопасности заглушает гражданские свободы и политические права. Вместо того чтобы стать более демократичным, Китай стал пионером авторитарного неолиберализма, который сегодня наблюдается в Турции, Бразилии, Венгрии, Индии и других странах.

катастрофы. Не в этом случае.

Последние данные показывают, что Китай в настоящее время является крупнейшим добытчиком природных ресурсов в мировой экономике, которая становится всё более ресурсоёмкой. В 2010 Китай представлял 14% мирового ВВП, но потреблял 17% всей биомассы, 29% ископаемого топлива и 44% металлических руд. Его внутреннее потребление всех природных ресурсов в настоящее время составляет одну треть от общемирового объёма, по сравнению с одной четвёртой для всех развитых стран.

Более того, на Китай в настоящее время приходится 28% глобальных выбросов углекислого газа – в два раза больше, чем на США, в три раза больше, чем на Европейский союз, и в четыре раза больше, чем на Индию. В период с 1978 по 2016 ежегодные выбросы CO2 в Китае выросли с 1,5 млрд тонн до 10 млрд тонн, и с 1,8 до 7,2 тонны на душу населения по сравнению со средним мировым показателем в 4,2 тонны.

На 19-м Национальном конгрессе КПК в октябре 2017 председатель Китая Си Цзиньпин говорил о фундаментальном «противоречии между несбалансированным и неадекватным развитием и постоянно растущими потребностями людей к лучшей жизни». Он подтвердил, что Китай привержен переходу к «экологической цивилизации», начатому 13-й пятилеткой в 2016. По всей видимости, величайший эпизод экономического роста в истории человечества закончился.

Как учиться у Китая росту экономики

Ровно 40 лет назад, в декабре 1978 года, Китай начал проводить политику реформ и открытости, и всё это время страна была очень хорошим учеником. Но теперь, после четырёх десятилетий быстрого развития, Китай всё активней представляет себя в качестве как учителя. Он выделяет всё больше капиталов для инвестиций за рубеж, и поэтому у него возникает серьёзная заинтересованность в том, как управляются страны, в которые он инвестирует. Но готов ли мир учиться у Китая?

В последние годы Китай пользовался своей напористой политикой «выхода в мир» (наиболее амбициозно она проявляется в его масштабной инициативе «Пояс и путь») для продвижения собственных экономических интересов и демонстрации мягкой силы. Руководство Китая хочет восстановить позиции своей страны в мире, которые, как оно считает, принадлежат ей по праву.

Экономический вес Китая достиг пика в 1600 году, когда на его долю приходилось более трети мировой экономики. Вплоть до 1820 года доля страны в мировом ВВП медленно снижалась, но затем начала резко падать из-за колоссального влияния Промышленной революции на темпы экономического роста в странах Запада. К началу 1960-х годов доля Китая в мировом ВВП упала ниже 5%.

Затем Дэн Сяопин инициировал политику реформ и открытости, дав старт уникальному чуду роста экономики Китая. Начиная с 1978 года, Китай вытащил сотни миллионов людей из нищеты, а его доля в мировой экономике, равная сейчас одной пятой, продолжает расти. Если Китай хочет повысить своё международное влияние, представляя свой опыт другим странам в качестве образца для подражания, ему следует назвать механизмы, лежащие в основе его успехов, и объяснить, почему их можно перенести в другие государства.

По сути, именно в этом заключается задача нового центра, созданного Университетом Цинхуа в Пекине. «Академический центр изучения китайской экономической практики и мышления», с его намекающей аббревиатурой ACCEPT («принять»), призван исследовать и распространять опыт развития Китая. В начале декабря он начал этот процесс, опубликовав свой первый доклад под названием «Экономические уроки 40 лет политики реформ и открытости в Китае».

Этот доклад содержит пять примечательных наблюдений. Прежде всего, темпы роста экономики на протяжении последних четырёх десятилетий подстёгивались, главным образом, выходом на рынок новых компаний, а не реструктуризацией старых. Кроме того, распределение рентных доходов от перевода сельхозземель в земли промышленного и жилого назначения сыграло ключевую роль в стимулировании инвестиций. Развитие сектора финансовых услуг помогло стимулировать предпринимательскую активность и потребление. Политика открытости способствовала обучению. Наконец, проактивная макроэкономическая политика дала стране возможность избегать финансовых кризисов и смягчать колебания в темпах роста.

Ключевой вопрос, который поднимается в этом докладе (более того, он возникает практически в любом анализе опыта развития Китая после 1978 года), связан со сравнительной ролью государства и рынка. Что было важнее для успеха Китая – появление новых частных компаний или рука помощи государства?

Едва ли это вопрос является новым. Но, как отметил на мероприятии по поводу выхода этого доклада экономист из Гарварда Дэни Родрик, ответ, который на него даётся, обычно больше говорит о тех, кто его даёт, чем о китайской экономике. Китай, по мнению Родрика, похож на тест Роршаха для экономистов.

Впрочем, доклад центра ACCEPT содержит полезные наблюдения на эту тему, подчёркивая особенности взаимодействия государственного управления и экономической либерализации. Новые частные предприятия были ключевыми моторами роста экономики, но государство создавало мощные стимулы для их выхода на рынок. Предприниматели много инвестировали в связи с органами власти, а государство использовало рыночные сигналы для рекомендаций по распределению ресурсов и для оценки экспериментальных инициатив.

Помимо стимулирования выхода на рынок новых компаний, китайское государство мобилизовало значительные внутренние ресурсы на инвестиции. Ещё больше впечатляет то, что государство добивалось проведения непрерывных экспериментов и обучения на всех уровнях власти. Это будет по-прежнему очень важно при решении Китаем таких проблем, как неравенство.

Но объяснение основных факторов, определяющих развитие Китая, – это лишь первый шаг. Если Китай хочет активно экспортировать свою модель развития, ему придётся преодолеть несколько дополнительных барьеров, начиная с роста международного недоверия к этой стране.

Основная жалоба развитых стран состоит в том, что Китай бесплатно пользуется чужими инновациями, в том числе требуя от иностранных компаний передавать свои технологии китайскими фирмами в качестве условия доступа к рынку. Для страны, которая находится на такой стадии экономического развития, как Китай, совершенно нормально усваивать и копировать иностранные технологии, однако размеры и рыночная сила страны резко повышают её возможности стимулировать трансфер технологий. Китай с удовольствием пользуется этим рычагом, причём обычно такими способами, которые конкуренты считают несправедливыми.

Между тем, развивающиеся страны всё чаще задаются вопросом, а действительно ли им приносят пользу китайские инвестиции. Китай пока что, как правило, избегает выдвижения предварительных условий с откровенно политическими требованиями, осуществляя инвестиции. Но многие из этих инвестиций приносят низкую экономическую отдачу, поэтому Китай не может больше игнорировать то, как именно используются его ресурсы или каков общий уровень задолженности получателей его кредитов.

Китай сталкивается с трудной дилеммой, убеждая другие страны выучить уроки своего развития. Дело в том, что отчасти Китай обязан своими успехами в развитии тому факту, что страна сохраняла полный контроль над этим процессом и была его инициатором. Напротив, страны Центральной и Восточной Европе проводили такую политику развития, которая была им навязана Евросоюзом. Эта динамика в значительной мере способствовала подъёму политических сил, выступающих против истеблишмента.

В период увеличения недовольства ростом международного влияния Китая возможности этой страны по продвижению собственной модели развития серьёзно слабеют. Ситуация осложняется тем, что Запад остаётся непреклонным противником успеха недемократических подходов в глобальных масштабах. Мы движемся к опасному столкновению, но не цивилизаций, а систем. Нам необходимо адаптироваться друг к другу.

Развивающимся странам нет смысла сразу отвергать уроки китайского экономического чуда, а углубление враждебности между Китаем и Западом не будет отвечать ничьим интересам. Государствам мира надо быть открытыми и готовыми учиться у Китая, но тот, в свою очередь, должен признать ограниченность собственной политической модели, даже на фоне полных недостатков демократий Запада.

Враждовать с Китаем нельзя, у него нужно учиться — Project Syndicate

Вот уже более 40 лет Китай проводит экономические реформы как внутри страны, так и вне ее. И результаты ошеломляют — бурный рост, вливание инвестиций во многие страны мира. Определенно, у Поднебесной есть чему поучиться. Аналитик Эрик Берглеф рассказал изданию Project Syndicate о сильных и слабых сторонах проводимой китайской политики.

В последние несколько лет Китай все более настойчиво расширяет свое влияние за рубежом. Он запустил масштабную инфраструктурную инициативу «Один пояс — один путь», которая поможет не только продвижению китайских экономических интересов, но и позволит проецировать мягкую силу КНР.

Как говорит китайское руководство, оно стремится вернуть стране ее законное место в мире

Экономическая мощь Китая достигла своего пика в 1600 году, когда на его долю приходилось более одной трети мировой экономики. Затем последовало медленное снижение ВВП вплоть до 1820 года.

А потом началось стремительное падение на фоне интенсивного экономического роста на Западе, вызванного промышленной революцией. К началу 1960-х годов доля Китая в мировом ВВП упала ниже 5%.

Затем китайский политик и реформатор Дэн Сяопин запустил экономические реформы, которые способствовали бурному развитию КНР.

С 1978 года страна вывела из нищеты миллионы своих граждан, а ее доля в мировой экономике к настоящему моменту достигла одной пятой. И продолжает расти.

Если Китай хочет усилить свое международное влияние, он должен выявить механизмы, лежащие в основе его успеха,

и объяснить другим странам, как они могут быть переданы.

По сути, эта деятельность входит в обязанности нового центра, созданного Университетом Цинхуа в Пекине. Академический центр китайской экономической практики и мышления (ACCEPT) занимается изучением и распространением опыта развития КНР.

Ранее в декабре 2018 года ACCEPT опубликовал доклад под названием «Экономические уроки, извлеченные из 40-летнего периода реформ и открытости Китая». В нем можно выделить пять основных пунктов.

Во-первых, экономический

рост КНР за последние 40 лет был вызван главным образом появлением новых фирм, а не реструктуризацией старых

Кроме того, передача сельскохозяйственных земель в промышленное и жилое использование сыграла важную роль в стимулировании инвестиций.

В то же время развитие финансовых рынков имело важное значение для стимулирования предпринимательской активности и потребления. Наконец,

активная макроэкономическая политика позволила стране избежать финансовых кризисов

и сгладить колебания экономического роста.

Чья роль важнее — бизнеса или государства?

Один из ключевых вопросов, рассмотренных в докладе, затрагивает роль государства в стимулировании экономического роста. Что сыграло существенную роль с точки зрения экономического развития КНР — появление новых частных компаний или поддержка со стороны правительства?

В докладе ACCEPT исследователи попытались показать, как взаимодействуют государственное управление и экономическая либерализация. Новые частные предприятия стали ключевым фактором экономического роста,

но именно государство создало необходимые условия для выхода на рынок,

использовало рыночные импульсы для более эффективного распределения ресурсов и оценки экспериментальных инициатив. Помимо поощрения создания новых фирм,

государство мобилизовало значительные внутренние ресурсы для наращивания инвестиций

И все же выявление основных факторов, повлиявших на бурных экономический рост КНР, это только первый шаг.

Преодолеть недоверие

Если Китай намерен экспортировать свою модель развития, ему необходимо будет преодолеть ряд дополнительных барьеров, начиная с растущего недоверия со стороны международного сообщества.

Основная претензия развитых стран заключается в том, что Китай свободно использует новшества других государств, обязывая иностранные компании делиться своими технологиями со своими фирмами в качестве условия доступа к китайскому рынку.

Хотя для страны, находящейся на этапе экономического развития, совершенно нормально впитывать и копировать иностранные технологии, наличие огромного рынка предоставило КНР значительные возможности для получения новых технологий.

Китай с радостью использовал доступ к рынку в качестве рычага давления

Конкуренты КНР считают, что действия Пекина являются несправедливыми. Между тем развивающиеся страны все чаще задаются вопросом, действительно ли китайские инвестиции помогают развитию их экономик?

На фоне растущего возмущения относительно расширения международного влияния КНР, Поднебесной будет гораздо сложнее продвигать свою модель развития. К тому же Запад настаивает на недопустимости распространения китайской не демократической модели по всему миру.

Мы приближаемся к опасному столкновению не цивилизаций, а систем. Нам необходимо адаптироваться друг к другу

Развивающиеся страны не должны отказываться от позитивных уроков, которые они могли бы извлечь из экономического чуда КНР. Никто не заинтересован в углублении враждебности между Китаем и Западом. Вместо этого

странам следует учиться у Китая, а он в свою очередь должен признать пределы своей политической модели