Я выросла в обычной, не особенно религиозной, протестантской семье. Папа не испытывал никакого интереса к религии, но мама позаботилась о том, чтобы ее дети посещали воскресную школу и получили базовое христианское образование.

Я всегда верила в Бога. В подростковом периоде испытывала большую тягу к религии, при каждой возможности посещая местную церковь пятидесятников. Это укрепило мою веру в Бога. Поскольку религиозные принципы я принимала близко к сердцу, меня не привлекало то, чему стали предаваться мои сверстники: сигареты, спиртное, наркотики, бойфренды.

Хотя у меня никогда не было возражений в отношении моральных принципов церкви, в которую я ходила, у меня имелись сомнения в отношении доктрин данной церкви. Это меня смущало. Задолго до этого я слышала об Ахмаде Дидате, и меня тревожил вопрос о знамении Ионы. Если Мессия должен был остаться во чреве земли в течение трех дней и трех ночей (Евангелие по Матфею, 12:40), то почему ж библейский рассказ утверждает, что Христос умер после полудня в пятницу, а воскрес в воскресенье ранним утром? Ведь получаются лишь две полных ночи и один полный день, но никак не три дня и три ночи. Почему все христиане празднуют Страстную Пятницу и Пасху в воскресенье, когда имеется такая вопиющая нестыковка? А ведь церковь, в которую я ходила, называет пасхальные события центральными в своей теологии. Если невразумительны даже они, то как можно верить всему остальному?

Это было одно из многих сомнений, которые одолевали меня. Старейшины церкви не могли дать на них ответа и говорили, что мне просто нужно верить и все. Такого подхода я принять не могла. Если даже их центральное положение разваливалось при внимательном рассмотрении, что вообще можно было построить на столь хлипком основании?

Где-то в этот период я уехала в Лондон для изучения арабского. Мне нравились языки, но хотелось чего-нибудь иного, при этом меня интересовал Ближний и Средний Восток, а арабский представлялся важным мировым языком из-за торговли, нефти и политики. Кроме того, в церкви я слышала множество просионистских высказываний и думала, что благодаря арабскому услышу и другую сторону.

Язык захватил меня, несмотря на то что оказался для меня весьма сложным, ведь я его проходила по интенсивной программе, в которой весь алфавит мы должны были выучить за первый урок, мне приходилось делать немало домашней работы и уже на второй день быть готовой к прочтению и заучиванию слов, изучению грамматики.

Понятно, что фоном для изучения языка стало получение представления об исламе, хотя впоследствии всю историю раннего ислама мне пришлось переучивать, ведь о ней нам рассказывали с позиций востоковедов. Одним из учителей был практикующий мусульманин, которому рассказы о своей религии доставляли удовольствие. Ученики же были готовы задать побольше отвлекающих вопросов, тем самым откладывая пугавшие нас языковые тесты на как можно более поздний срок.

Поначалу ислам интересовал меня лишь с академической точки зрения, но вскоре интерес стал приобретать все более личный характер. Помню свои религиозные дискуссии с одной любезной египтянкой, взгляды которой всегда были куда более логичными, чем изученные мною ранее церковные идеи. Уехав на Рождество домой, я обнаружила, что поведение молодежи в церкви едва ли отличалось от действий нерелигиозных студентов, которых видела в колледже. Получалось, что единственными людьми, чья религия имела большое значение в их жизни, были практикующие мусульмане, с которыми я познакомилась.

Но и тогда у меня в голове царствовало представление, что ислам – это религия лишь для арабов, азиатов и африканцев. Я понятия не имела, что мусульмане есть и среди европейцев с американцами. Единственный человек в Британии, которого я знала в качестве принявшего ислам, был наполовину японцем, да и то его вступление в религию преследовало брачную цель.

Вскоре я начала узнавать, что есть англичане, становящиеся мусульманами, среди которых были и женщины, облачавшиеся в платок и прочие мусульманские атрибуты одежды, то есть в хиджаб. Однажды, обуреваемая любопытством, я зашла в мечеть Риджентс-парка. Пройдя вверх по лестнице к женскому залу, я осторожно заглянула за дверь, где меня радушно поприветствовала добрая индианка. Она ответила на мои вопросы, но при этом никакого давления с ее стороны не было. Я попросила о встрече с кем-нибудь из уроженцев Запада, принявших ислам, поскольку уже всерьез думала об этой религии, но хотела услышать опыт других людей. В итоге меня представили американке, которая уделила мне время и ответила на многие мои вопросы. А затем я уехала домой на пасхальные каникулы. Здесь я стала аккуратно прощупывать почву на предмет своего будущего решения. Одна подруга была заинтригована, но заметила, что цвет моей кожи несколько бледноват для мусульманки. Другие выказали поддержку, говоря:

– Если это тебе подходит, то вперед, а Бог позаботится о тебе.

Маме же поначалу эта идея не нравилась, но мы долго с ней разговаривали, у нее было множество вопросов, и она попросила принести ей книги, чтобы понять, куда ведет мой путь. Во время пасхальных дней я не пошла в церковь ни в пятницу, ни в воскресенье утром. К тому времени мама поняла, что происходит, и на меня было оказано мягкое давление, чтобы я сходила на вечернюю воскресную службу. Впрочем, там к пению псалмов я присоединяться отказалась и чувствовала отрешенность от всего происходившего.

На следующий день вернулась в Лондон, а в следующую пятницу направилась в мечеть для принятия ислама. К тому времени я дошла до точки, когда знала практически все, что может знать об исламе человек вне его, даже заучила первую главу Корана «Фатиха» («Открывающая») по совету знакомого, который видел, в какую сторону все движется. В тот день я почувствовала: либо возьму да приму ислам, либо уйду и забуду обо всем навсегда.

Трудно выделить что-то одно привлекшее меня к исламу: молитва с ее всесторонним и выразительным поклонением разумом, телом и душой Всемогущему Творцу, дисциплинированная практика поста в рамазан, воплощенные в хиджабе уважение и достоинство, универсальность этой международной веры, простое и при этом глубокое учение о единстве Бога…

По мере того как я исследовала эти стороны моей новой веры, кусочки стали соединяться словно в пазле. Духовно я ощущала словно достигла естественного положения вещей. Но нельзя сказать, что все было совсем безоблачно.

После принятия ислама я почувствовала определенного рода усталость, поскольку в некоторых аспектах это решение стало самым сложным в моей жизни. Решение, конечно, верное, но не самое легкое. Многие, хотя и не все, мусульмане очень радушно отнеслись ко мне, но были и другие. К счастью, я повстречала людей, которые помогли мне разобраться и преодолеть такого рода трудности. Если кто-то из читающих эти строки думает о принятии ислама, я бы посоветовала понять, что это значительный шаг, но его точно нужно взять да сделать, если уверены в нем. Окружающие могут по-разному отреагировать на ваше решение. Будет и негативная реакция. Даже от мусульман, к сожалению. Но вас приятно удивят те позитивные отклики, которые вы получите. Большинство мусульман отнесутся к вам очень тепло, а ваши немусульманские товарищи, возможно, даже восхитятся вашим мужеством по отношению к своим убеждениям. 

Мой собственный опыт показал мне, кто мой настоящий друг. Одни бросили меня словно горячий уголь, другие же удивились, проявили живой интерес, задали множество вопросов. Кто-то спрашивал, какое у меня теперь имя10, и хотел называть меня по-мусульмански, хотя я на этом не настаивала. Одна христианка спросила, верю ли я все еще в Бога. 

– Конечно! – ответила я.

– Что ж, тогда все в порядке, – отреагировала она.

Вот уже десять лет я являюсь мусульманкой, слава Богу, я не могу даже представить, как можно жить иначе. На улице все еще ловлю на себя взгляды, слышу комментарии в свой адрес. Людям мой вид все еще кажется чуждым, и я получаю множество вопросов типа «как такая умная женщина, как ты, вступила в такую противную, деспотичную религию?».

Я стараюсь, как могу, все объяснить. И когда указываю, скажем, на пользу от мусульманской женской одежды или мудрость, кроющуюся за разделением между посторонними лицами противоположного пола, люди часто говорят, что в этом есть смысл.

Бывает, вижусь с людьми, которые отдыхали в мусульманских странах и были весьма впечатлены исламом. Они приходят в восторг от возможности задать свои вопросы, выражают уважение к данной религии, а также раздражение своими недалекими, расистски настроенными соседями.

Быть мусульманкой в Британии – настоящее открытие: быстро понимаешь уровень предвзятости и расизма в обществе. Стоит надеть хиджаб – и тебя считают чужой, нередко именно так к тебе и относясь. Но хиджаб не помешал мне вести активную жизнь, учиться, писать статьи, водить машину, выезжать на природу с детьми, заниматься еженедельным шоппингом.

Сравнивая свою жизнь до и после вступления в ислам, понимаю, что приняла верное решение. Не всегда все легко: в каждом аспекте жизни бывают взлеты и падения, но вера дает каркас для моей жизни. Я чувствую принадлежность к великой традиции. У меня есть, во что верить. Это помогает мне видеть смысл в данном мире, который без веры был бы невыносимым хаосом. 

Из книги "Мы приняли Ислам".